Этот журнал в основном посвящен токсичной благотворительности. Я рассматриваю как отдельные случаи или проекты, так и явление в целом, разбираюсь, чем именно ядовитый аналог отличается от оказания безвозмездной помощи нуждающимся.

На данный момент благотворительность является не только быстрорастущей отраслью, но и формирует своеобразный дискурс. И мне интересно как что это за дискурс, так и куда он может развиться. Мне интересны участники проектов, их мотивации, результаты их деятельности как на уровне общества, так и на уровне межличностных взаимодействий.

За последние годы проект разросся. Изначально объектом моего внимания были в основном сборы в социальных сетях, однако позже я выявила смежные темы, показывающие взаимопроникновение важных социальных тенденций. Именно так, следуяя за объектами моих изначальных наблюдений я пришла от рассмотрения спасения заведомо неспасаемого к спасению нерожденных.

Из моего блога вы можете узнать, что такое токсичный сбор, какие методы используют его организаторы и к каким результатам приводит участие в подобных инициативах. А так же увидеть, к чему приводит помощь без раздумий и чем заканчивается пренебрежение реальностью для достижения идеала. Ну и заодно ознакомиться с историей вопроса: о явлении я пишу с 2011 года.
Сразу предупреждаю: если вы искренне верите, что благие намерения на входе в ситуацию искупают любые косяки, а последствия действий и бездействий придумали злые нехорошики, мешающие людям творить добро, вам в моем блоге не понравится.

Данный блог явлется единственным местом обитания некоммерческого проекта "Токсичная благотворительность". К иным проектам борьбы с "токсиком" в чем-бы то ни было я отношения не имею, что они подразумевают под "токсичной благотворительностью" не знаю и ответственности за них не несу.
UPD. С лета прошлого года у меня есть свой микропаблик ВКонтакте, но он больше для ссылок, репостов и маленьких заметок на полях. Все то, что как-то странно тащить в ЖЖ, потому что "ссылка и три строчки комментария" немного не для Живого Журнала. Вот он - "Токсичная благотворительность и не только"

Если вы хотите связаться со мной - оставляйте комментарий под этой записью. Так будет надежнее, чем через личные сообщения.

Теги проекта:

токсичная благотворительность - основной тег проекта. Им маркированы большинство постов, написанных по теме, как иллюстрирующих общие тенденции, так и описывающие какие-то отдельные ситуации.

капля ртути - история о том, как спасюки пытались выйти на авансцену борьбы за добро, создать благотворительный фонд, объединяющий всех собирателей вКонтакта, и как все кончилось детскими смертями и исчезновением средств.

Юля Макарова - история о девочке, которую никто и не собирался лечить.

Принцип трансформатора - о благотворительном проекте Мити Алешковского "Такие дела" - "Нужна помощь.ру"

непрощайматвей - история о том, как токсичная благотворительность превращается в политику, и о выгодах приемных семей

свиноволки - история сбора у неформалов

мадонны двора чудес - текущий цикл, о связи между благотворительностью и репродуктивным насилием.

семь пятниц на неделе - юмор. в основном черный.


Микроциклы:

Роди и откажись, что случается, когда вместо аборта женщина выбирает роды и отказ.

Роди и отдай церкви, реализация инициативы Патриарха по спасению нерожденных на практике.

Отдельные посты:

Токсичный сбор & мошеннический: есть ли разница?

Признаки токсичного сбора - 2018, самая последняя версия
Как отличить недобросовестный сбор помощи с разбором на примере Феденьки Глазкова
Как отличить недобросовестный сбор помощи, версия расширенная, дополненная и с иллюстрациями


Личная техника безопасности
Еще о технике безопасности и перспективах развития отрасли



Благотворительность: социальные аспекты
И раз, и два, иллюстрация к тезису от Благотворительного Лохотрончика Марафончика

Капля Ртути и ее проекты - тут можно узнать, как зародился Благотворительный Лохотрончик Марафончик
"Второй этап" Благотворительного Лохотрона: часть 1, часть 2
МедИКсперты Благотворительного Лохотрона

Конец Капли жизни: Дикий, он же черный, публикация Коммерсанта

Сказ о том. как злые скептики в нежные спасючьи души плюнули - на примере сбора из группы Нелли Гуровой.

Ретвиты политиков и их политические результаты
Спасюки и уважение: часть первая, часть вторая
В защиту родителей

Угадай причины, с чего начинается токсичный сбор

Сказка не на ночь, нервным, беременным и чувствительным не читать

Как спасюки правду искали. Сетевая благотворительность, главное не принюхиваться
Часть 1, часть 2, часть 3

Выбор клиники в картинках

Марьям Рахимова, заметки на полях: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4

Светлана Агапитова и сетевые сборы. Как Пуджик Уполномоченному по правам ребенка неудобные вопросы задавал и не получил ответа:
1. Немного о машине времени
2. Светлана Агапитова и сборы в социальных сетях
3. Светлана Агапитова и сборы в социальных сетях -2

Отлупи ребенка - научи добру!

Синдром Мюнгхаузена по доверию

Двор чудес во вКонтакте

Токсик в усыновлении

Феденька Глазков: итоги громкого сбора.
Часть 1, часть 2, часть 3

История Темочки Белова и ее логичное завершение

Демонстративное потребление как причина сетевых скандалов

Дети в сетевой благотворительности: куда ведут обманутые надежды
Дети в благотворительности: и вот прошло два года

Благотворительность и эффективность
Что подрывает доверие: токсичная благотворительность или разговоры о ней?

Сбор на Варю Кошубу, и логичное продолжение: Мифы и убеждения спасюков

Благотворительный фонд Русская Береза: подайте на домработницу!

Мифы и убеждения спасюков про деньги на примере сбора До

Конец истории со свиноволками и сбором на Сашу Мендель

Благотворительность как отрасль: к чему мы идем?
Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4

"Солнце в ладошках" - бизнесмодель функционирования спасючьего фонда

Мифы в благотворительности: развеем старые, созданим новые. Полемика с Антоном Носиком

Ложные надежды: как спасюки теряют веру в волшебную заграничную медицину

Спасюки и политика
Кк устроить акцию гражданского протеста бесплатно и безнаказанно.
Часть 1, Часть 2
Новый пролетариат - женщины

Копия поста из паблика Благотворительность на костях

Подведем итог холивара длинной в год. Сбор Алексея Васильева.

Предыстория вопроса от администрации группы
Группа заблокирована техподдержкой ВКонтакта за подозрительный сбор на благотворительные нужды. После блокировки группы сбора Алексей стал вести в ВК информационную страницу Дневник папы Вести любые сборы в сети ВКонтакт ему запрещено.
Начало обсуждения
Продолжение 1
Продолжение 2
В ходе обсуждения в нашем паблике сбора Алексея некоторые подписчики и активные комментаторы решили, что тема создана для размещения их домыслов и предположений, а не фактов. Они были заблокированы за переход на личности, оскорбления оппонентов и грубые нарушения правил группы. Изгнанные тут же соорганизовались и создали свою группу "Ядерная любовь". Там они продолжили в оскорбительной форме обсуждать семью Алексея, его мотивы, намерения и играть в детективов, подозревая, что Ксюши и ребенка уже нет в живых. Осенью эти же люди начали обсуждение этой истории на хейтерском анонимном форуме, после чего ей заинтересовались журналисты.
Обсуждение сбора Васильева в нашей группе, "Благотворительность на костях", было приостановлено после блокировки сбора в ВК.

От Ланы Машистовой, пропустившей все самое интересное и вдруг оказавшейся по уши в чужом скандале.
Осенью этого года историей заинтересовалось ток-шоу "Прямой эфир с Андреем Малаховым". На любую историю можно смотреть как минимум с двух сторон, и задача журналиста показать позиции всех сторон конфликта. Когда речь идет о публикациях, можно написать "От комментариев отказались", и закрыть на этом тему. В ток-шоу так сделать нельзя.

Так что участвовать в передаче пригласили и Алексея, и администрацию "Ядерной". И анонимные хейтеры-"ядерщики" ожидаемо отказались не только от участия в передаче, но и от ответственности за созданную группу. Администраторы группы дружно отрицали свое админство, утверждая, что "просто читают и все". Они настолько испугались "отвечать за базар", что даже абсолютно стандартный договор согласия на съемки стал причиной истерики создателя "Ядерной любви" Томы Николаевой и послужил поводом отказаться от участия в передаче в последний момент. Получается, что мнение у них, вроде бы, и есть, а, вроде бы, и нет.
Я в передаче участвовать согласилась. Я не знаю, насколько у меня получилось донести свою позицию относительно этой истории и сборов вообще. Но считаю, что скорее нет, чем да. Формат ток-шоу для меня нов, а всему новому надо учиться.

Но если мы говорим об общественных и политических проблемах, то либо ты идешь и озвучиваешь свою позицию по вопросу, либо это кто-то сделает за тебя и в своих интересах. И раз ты не возражал, будет считаться, что изначально согласился со всем. Как говорится, либо ты занимаешься политикой, либо она займется тобой.

Мне не нравится, когда моих сограждан, просящих помощи, начинают сравнивать с нищими у паперти и доказывать, что, мол, какой с убогих спрос. Я вижу угрозу нашей общей безопасности в распространении идеи, что помогать надо всем, кто попросит, и делать это, не задумываясь и не сомневаясь. И не считаю, что сам факт болезни - это причина для сбора денег. Более того, я считаю, что именно эти убеждения вредят развитию благотворительности как сознательной деятельности, подразумевающей получение конечного результата и ответственность за него.
Я не знаю, что в итоге попадет в передачу, потому что съемки шли около двух часов, а эфир длится примерно час. Поэтому упомяну то, что показалось наиболее важным и интересным из прозвучавшего на площадке.

Оказывается, для сборщиков "травля"- это не только оскорбления в социальных сетях, но и заявления в правоохранительные органы. Это перекликается с идеей, что вор сел не потому, что украл, а потому что "терпила" написал заявление и тем самым осиротил детишек вора. И, по сути, маркирует сборы как криминальный бизнес.
Оказывается, само сомнение в обоснованности и честности любого сбора подрывает нашу национальную безопасность и угрожает конституционному строю. (дополнение: смотрите с 56 минуты, там адвокат Васильева это говорит) Впрочем, я об этом писала, когда принимали Концепцию национальной безопасности.
Оказывается, если ты сомневаешься, то обязательно должен бросить все и лично пообщаться с тем, кто просит помощи и ни в коем случае не выражать сомнения в присланных тебе документах, так как это оскорбляет сборщика. Экстраполируя на фонд, нельзя требовать у обращающихся дополнительных документов, связываться с врачами и клиникой и что-то уточнять, достаточно фотографии больного ребенка и желания родителя получить материальную помощь. О мелочах, что, якобы, налоговая и сбербанк проверяют честность сборщиков, даже писать не буду, сборщикам денег выгодны эти заблуждения.

Но бог с ними, с убеждениями. В конце концов, благотворительность сейчас начинает заменять социальные гарантии со стороны государства и служит цели обеспечения стабильности в обществе. Так что многие могут реально пребывать в иллюзии, что любые средства хороши, чтобы заставить людей открыть кошелек. Я не услышала ничего принципиально нового, ну разве что сборщики раньше стеснялись прикрываться политикой партии и правительства.
Но был на передаче один момент, который меня действительно поразил.

Алексей Васильев позволил себе публично оскорбить человека, который помогал ему и был готов помогать дальше, но засомневался и посчитал, что ему не достаточно имевшейся информации для продолжения помощи. Я говорю о Dishni Musaev. Его сборы обсуждались в паблике, и паблик он, мягко говоря, не любит. Но Дишни был готов помогать Алексею, а в благодарность Алексей мало того, что обвинил его в желании получить процент от сбора, но и позволил себе слова, за которые на Кавказе могут и убить. Еще раз повторюсь. Дишни уже помог Алексею информационно. Дишни хотел помогать дальше и, как того требуют все сборщики, лично задавал вопросы, а не писал разоблачающие посты. А в благодарность его публично оскорбили и унизили. И это все, что вы хотели знать об этических нормах и границах приемлемого для сетевых собирателей в целом и для Алексея Васильева в частности.

Что до целесообразности сбора... В целом из сказанного на передаче, получается, что никто никогда не думал о реабилитации Ксении в России. Просто поехали в Испанию, потом вернулись и теперь сидят дома. Ксения находится не в реацентре, а в квартире, и ее только навещают специалисты. Маму хвалили за уход, но, увы, чудес не бывает. Даже за большие и очень большие деньги Ксения никогда не придет в себя. Озвучивались и перспективы реабилитации ребенка, весьма туманные. На съемках врачи говори, что если Алексей продолжит делать с ребенком то, что он называет "самостоятельной реабилитацией", то Леша-маленький рискует получить эпилепсию. Что так нельзя обращаться с ребенком. Ну что же, со съемки прошло несколько месяцев - и у Леши-маленького действительно есть эпилепсия. Дореабилитировался.

Дополнение от администрации.
Как показало проведенное расследование, за вбросом на внешние сайты личных фотографий, взятых со страниц активных участников обсуждений в паблике и распространением этого добра по сети, стоит именно Васильев и его окружение.

Когда техподдержка ВК заблокировала сборы помощи для Алексея Васильева и Леры Кононовой, их админы создали чат "Антибнк" и начали усиленно искать компромат на участников нашей группы. Не обнаружив ничего противозаконного и очерняющего, они решили создать сенсацию и компромат своими руками. Ведь обещали же разоблачить и уничтожить.

Еще раз подчеркнем. Идея взять чужие личные фотографии, разместить их в оскорбительном контексте, а потом начать вбрасывать ссылки на якобы найденное, принадлежит администраторам благотворительных групп, Алексея Васильева и слепой девочки Леры Кононовой. "Жертва кибербуллинга" Алексей Васильев эти вбросы поощрял и помогал распространять. Но не будешь же со своих страниц распространять фейковые сенсации и бросаться оскорблениями, образ невинных страдалиц, несущих добро, сперва станет неубедительным, а потом и вовсе померкнет. Так что они создали кучу фейковых страниц, и понеслась душа в рай. Одной рукой они умоляли о помощи, а другой клеветали и оскорбляли, искренне веря, что никто никогда ничего не узнает, что им все сойдет с рук.
И все бы ничего, но заигравшись в разоблачителей дамы связались с сетевым троллем и потеряли контроль над ситуацией, на чем и погорели. С историей душещипательных признаний дам-благотворительниц можно ознакомиться по ссылкам: https://vk.com/wall226871647_5982 ,
https://vk.com/wall226871647_5568 , https://vk.com/wall185044420_1830 , https://vk.com/wall226871647_6309 .

Осенью к активисткам борьбы с БНК присоединилась Оксана Крупка, мать Лизы Крупки. Ее группу помощи заблокировала техподдежка, но до агентов не дотянутся, так что Оксана решила мстить тем, кого сочла админами Благотворительности на костях. Она взяла чужие личные фотографии, создала фейковые страницы с именами "врагов" и начала с них общаться в социальной сети.

Думаем, что эту историю мы еще расскажем отдельно и не только со стены сообщества.

Возможность просить и получать помощь- это одна из основ общественной безопасности. Но без разоблачения тех, кто злоупотребляет помощью, кто превратил попрошайничество в социальных сетях в свой маленький бизнес и заинтересован в своей безнаказанности, мы все рано или поздно лишимся этой возможности. И мы в паблике обязательно продолжим знакомить вас как с токсичными сборщиками, так и с их методами.

А теперь давайте вернемся к первым двум постам цикла, в которых я разбирала скандал между фондом “Справедливая помощь” и ее бывшим директором Ксенией Соколовой.

В чем причина скандала?
В отчетах о деятельности фонда под руководством нового директора. Причем речь идет об отчетности даже не перед донорами или, если смотреть глобально, перед обществом. Речь идет об отчете непосредственно перед учредителями, что для наемного менеджмента куда критичнее, если мы говорим о бизнес-подходе. Планы про “фургончики для пенсионеров” таковыми не являются.

Что предложил видеть в этой истории Митя Алешковский?
Выяснение отношений между “подлым стукачом” и менеджментом, посмевшим захотеть достойную оплату за свой труд. Отношений, надо полагать, исключительно личных.

А теперь смотрим на деятельность фонда “Нужна помощь” и их замечательные отчеты. И получаем, что этическая позиция фонда, претендующего на флагманскую, инновационную и лидирующую роль в развитии благотворительности выглядит как: “Высший менеджмент НКО должен получать такую же зарплату, как и в коммерческом секторе. Публичные отчеты он при этом может делать хоть на коленке, их все равно никто читать не будет, кроме подлых стукачей. Отчитываться перед правлением фонда и учредителями он тоже не должен. Если же ему начнут задавать вопросы по отчетности, то вполне допустимо вместо ответов рассказать, как глубоко он от этих вопросов страдает и как жертвует собой, работая на работе за зарплату, а не за идею. Но это для нас и наших друзей так. Другим мы расскажем о важности отчетов и будем обязательно их требовать” Вполне себе позиция, но именно исходя из нее они будут строить и формировать свой белый список. И именно она и дала название циклу: “Своим все, чужим закон.”

Давайте отойдем еще чуть дальше и вспомним другие благотворительные скандалы этого года.

Начнем с пожара в “Зимней вишне”.
Напомню, что в первые несколько суток после пожара был начат сбор средств в пользу пострадавших. Это был типичный токсичный сбор, цель которого монетизация хайпа. Собирали и местная администрация, и Отдел благотворительности Кемеровской епархии (причем последний собирал на личную карту сотрудника), и кемеровское отделение Красного креста.
С местной администрацией все понятно: их задача была и есть заткнуть рот самым активным и не дать недовольству выплеснутся на улицы. При этом тратить на это бюджетные деньги не очень-то хочется, хотя в этот раз они и были выделены из-за резонансности трагедии, так что благотворительные деньги ушли ровно на ту цель, на которую собирались: на затыкание ртов. Дети все равно умерли, а взрослым жить дальше. Не требовать же компенсаций у уважаемых людей и собственников бизнеса, пусть добрые граждане раскошелятся. Сработало, кстати, на “ура”.

Задавать вопросы государству, как же так вышло, что за его неспособность контролировать собственников бизнеса обществу придется раскошелиться дважды, никто не пошел. А вот к Красному кресту у участников сектора вопросы возникли, причем говорили уважаемые и влиятельные люди как раз об отчетности, не соглашаясь принимать заверения в честности организации на веру.

«Открытые сейчас сборы фактически предназначены на «неизвестно что». И примерно туда же, вероятно, и будут потрачены…, - написал на своей странице в Facebook глава «Предания» Владимир Берхин. - Тем более, что один из сборов открыл Красный Крест, у которого на репутации пятно размером в миллиард рублей.”

“Актуальный пример — сейчас Российский Красный Крест собирает деньги для пострадавших в Кемерове. Но нужны ли им эти деньги? Нет. Они не вернут родителям их детей. На что им нужны деньги? Все расходы — медицинскую помощь, психологическую помощь — им оплачивает государство, все расходы оно взяло на себя. Из бюджета страны выделили огромные деньги на компенсации пострадавшим.
Они не сделали анализ проблемы, и так же было и после наводнения в Крымске, когда Красный Крест собрал 1 млрд рублей пожертвований пострадавшим. С тех пор к ним есть серьезные вопросы, и не только у меня. На что они потратили эти деньги? И эту испорченную репутацию не отмыть годами — облажался раз, но про это уже не забудут.”
(с) Митя Алешковский, фонд “Нужна помощь”

Положим, про репутацию я бы поспорила, потому что память соцсетей три месяца, а потом любой процесс можно начинать заново. Но обратите внимание, кто говорит о важности отчетов благотворительной организации. С одной стороны это Владимир Берхин, который и в скандале с Ксенией Соколовой видел в конфликте проблему отчетов, а с другой - Митя Алешковский, увидевший в скандале со “Справедливой помощью” исключительно проблему стукачества и зависти к чужим высоким зарплатам. И если последовательность позиции Владимира Берхина налицо, то к позиции Мити напрашиваются вопросы. Это он завидует миллиарду Красного креста и выступает в роли доносчика или же… Или же перед нами яркий пример “своим можно, чужих сожрем”?

Не прошло и месяца, как случился новый скандал. Русфонд обнаружил, что маленький удмуртский фонд “Подари ЗАВТРА” уже почти год как использует слова, зарегистрированные Русфондом как товарный знак, при сборе пожертвований через мобильный банк Сбербанка. В итоге жертвами креативности маленького фонда оказались сентиментальные пожилые дамы, разбирающиеся в современных технологиях ровно настолько, чтобы перепутать СМС на номер 5542 со словом “Дети” и СМС на номер 900 с суммой в 5542 и эти же словом. При анализе отчетности фонда получилось, что из примерно 3,5 млн. рублей пожертвований, привлеченных удмуртским фондом 2,4 млн это ошибочные платежи. Разумеется, Русфонд заявил претензию и тут же был обвинен другими участниками сектора в желании сожрать маленьких, но гордых потенциальных конкурентов и в приватизации чужого добра.

Я писала об этой истории (Чье ДОБРО) В посте есть подборка ссылок по теме.

При этом, подчеркну, позиция Русфонда в этой истории мало того, что основывалась на законе. Русфонд, по факту, защищал не себя, а жертвователей, совершивших ошибочный платеж и в силу возраста зачастую не способных понять, как его отозвать и как вообще искать, кому они отправили существенную для них сумму.

Как прокомментировал скандал Митя Алешковский?
«Если ситуация складывается таким образом, что любой, кто будет использовать эти два слова в своей фандрайзинговой работе, будет посягать на права, зарегистрированные Русфондом, то это возмутительно! Просто очевидно, что слова «добро» и «дети» не принадлежат Русфонду, что бы ни говорили об этом патентные ведомства и органы. Русфонд — это не вся российская благотворительность. Ждем, как ситуацию прокомментируют юристы»
И
«Мне всегда казалось, что одним из основных условий для занятия благотворительностью является любовь. Любовь к людям, коллегам, к союзникам и даже, уж простите, к врагу. Но я не понимаю, как такой большой фонд как Русфонд может позволить себе настолько человеконенавистническую позицию. Судится с малехоньким фондом из Удмуртии и требует 2 млн рублей компенсации! По-моему, это просто отвратительно, низко, подло и грязно»

Обратите внимание, как и в истории с Красным крестом и “Зимней вишней” перед нами снова две правды: одна для “своих”, маленьких, которых “обижает злой Русфонд” и вторая для “большого Русфонда”, который, удивительное дело, действует по закону.
Отмечу, что в итоге фонд “Подари ЗАВТРА!” до суда так и не дошел за заведомой очевидностью исхода. По закону прав был Русфонд.

В конце мая состоялась вторая конференция “Все вместе против мошенников”, на которой я присутствовала. В одной из дискуссий Митя Алешковский заявил, что не видит проблем в том, что основателями и директорами фондов выступают люди, судимые за мошенничество. Нельзя, мол, их ограничивать в стремлении делать добро, ведь есть помощь заключенным, и кому, как не им. Я не буду задавать вопрос, сколько судимых за мошенничество уже последовали примеру Арсения Шепса из фонда “Спасение” и зарегистрировали свои фонды-”коробочники”. Но отмечу, что мне кажется очень интересной идея учредить благотворительный фонд “Общак”, сформировать правление из уважаемых и авторитетных людей, обязательно привлечь к проекту людей, судимых за экономические преступления и мошенничество в особо крупных размерах и начать сбор пожертвований на грев зоны. Можно еще продавать подросткам за пожертвование на благое дело мерч с символикой АУЕ и тем самым популяризировать благотворительность и милость к падшим среди молодежи. Впрочем, думаю, что сложностей с отчетностью перед крупными донорами у этого проекта не возникнет.

Конец августа - начало сентября сектору запомнился скандалом между жителями Савеловского района Москвы и фондами “Ночлежка” и “Второе дыхание”. Местное сообщество не пришло в восторг от идеи открытия на “их” территории проекта для бездомных “Культурная прачечная” и яростно воспротивились попыткам принудить их к добру. И тут же узнали, что они фашисты, местные животные, которым слова не давали и что раз они против, то их надо заставить.

Сектор дружно бросился защищать “своих” от “чужих”. При этом местные активисты, уже поднаторевшие в борьбе против реновации, довольно быстро достали бумаги, подтверждающие их позицию, что конкретно в этом месте открывать прачечную нельзя, потому что будут нарушены нормативы и требования, предъявляемые к подобным объектам. Я не буду оценивать качество этих документов, потому что до суда дело опять не дошло, благотворители предпочли перенести проект в другое место.

Я бы не стала вспоминать этот скандал, потому что для внешнего наблюдателя он выглядит как конфликт между гражданскими активистами и благотворительными организациями. Но, насколько мне известно, когда участники сектора наконец закончили громко выступать в поддержку коллег и задумались, что именно сделали и не сделали фонды-организаторы проекта, чтобы получить именно такую реакцию общественности, они обрушились на “облажавшихся” с тем же пылом, с каким до этого рвали их противников. Мол, “Ночлежка” и “Второе дыхание” всех подставили и обманули. Правда, широкой общественности этот корпоративный скандал увидеть не удалось. Он остался в кулуарах закрытой благотворительной группы, созданной для обсуждения дел сектора. Действительно, зачем “чужим” видеть, как грызутся “свои”? Причем “чужим” на благотворительном празднике оказался не тот или иной фонд или проект, а все общество. Те самые простые граждане, которые, если я правильно поняла логику Мити Алешковского, должны в полном составе жертвовать по рублю в день в НКО, решающие те или иные социальные проблемы и тем самым гарантировать менеджменту рыночные зарплаты. А вот вопросы про отчеты и законность действий НКО граждане задавать не должны. Ни представителям НКО, чтобы их не расстраивать, ни следственному комитету, чтобы не превращаться в стукачей.

Но добро все равно победит зло. Иначе быть не может. (с) Митя Алешковский
А как оно это сделает, мы с вами посмотрим годика через три и узнаем, как общество ответит на вопрос: "Может ли оно контролировать деятельность благотворительной организации, и если да, то кто и как будет этим заниматься?"

Эманации добра и системное развитие благотворительности в России это замечательно, но посчитать их не представляется возможным и остается только, как это называли в начале двухтысячных, меряться ИМХами, они же экспертные оценки. И тут каждый сам выбирает, кому верить, а кому нет. Поэтому вернемся снова к цифрам.

В 2015 я оценивала эффективность фонда “Нужна помощь” в том числе проверяя, достигли ли фандрайзеры целевого результата, собирая на проекты, представленные на сайте. И, процитирую себя же: “Первое, на что я обратила внимание - во всех проектах присутствует дата размещения сбора на сайте, но отсутствует дата, к которой должна быть собрана и передана конкретная сумма. Один из способов оценить эффективность фандрайзера - это посмотреть, за какой срок он планирует закрыть тот или иной сбор, и выполняет ли он эти планы. В данном случае, это невозможно. И, таким образом, любой отчет об эффективности со стороны этих людей будет выглядеть как создание перспективных планов задним числом. И, следовательно, иллюзии решения заявленной проблемы.”
Не изменилось это и сейчас. Желающие могут прогуляться по странице Проекты и убедиться, что сборов, открытых фондом в 2015-2016 и не завершенных до сих пор не один и не два, а даты завершения сбора нет ни в одном из проектов, как закрытых, так и продолжающихся. Так что остается только верить заявке фонда на президентский грант, в которой сказано, что c 2013 по 2018 “на сбор были приняты 113 благотворительных проектов, из которых 61 успешно завершены, сборы на остальные проекты продолжаются.”
Самый яркий пример подобного незавершенного проекта тот, с которого начался мой интерес к фонду “Нужна помощь” в 2015 году. Это сбор на оплату оборудования, реактивов и расходных материалов для функционирования лабораторий НИИ ДОГиТ им. Р.Горбачевой для фонда “Адвита”. На страницах “Таких дел” проникновенно рассказывали, что для работы лабораториям нужны 32 млн. рублей в год, если их не собрать, то лечение станет невозможным и пациенты НИИ умрут. Если заглянуть на страницу проекта, можно убедиться, что сбор, открытый 2 марта 2015 года на вечер 18 декабря 2018 года не закрыт, хоть и близок к завершению.

( Read more...Collapse )

Замечу, что смета проекта была рассчитана на год. Так что за 3 года сумма возросла до 96 млн, если исходить из предположения, что стоимость реактивов и оборудования за три года никак не менялась. Если бы “Адвита” полагалась только на фандрайзинг от фонда “Нужна помощь”, лаборатория работала бы каждый год примерно 4 месяца и на этом прекращала свою деятельность. А если заглянуть в Отчеты на странице проекта, то можно увидеть, что последний раз они обновлялись 30 ноября 2016 года. Так что перед нами снова "деревянные лопасти".

( Read more...Collapse )

Как в начале своей деятельности, так и сейчас представители фонда “Нужна помощь” говорят и пишут о важности привлечения постоянных доноров. Речь идет о так называемых рекуррентных пожертвованиях. Именно их, кстати, агитируют делать в последней акции про “рупь в день”. Они действительно очень важны в деятельности любой НКО, потому что позволяют прогнозировать, сколько денег получит организация в тот или иной месяц.

Но если эти рекуррентные пожертвования делаются не напрямую, а через третье лицо, то это самое третье лицо получает рычаг влияния на получателя, то есть на НКО-получателя.
Фонд “Нужна помощь” отлично осознает, что все, кого они привлекли и подписали на ежемесячные платежи, это ИХ жертвователи, а не НКО-участников: “Количество регулярных жертвователей Программы за 2017 год выросло с 4967 до 22 149 – это около 22% от числа всех доноров Программы””
А вот НКО-благополучатели этого могут и не осознавать и совершенно искренне защищать благодетелей. Процитирую комментарий к предыдущему посту:
“таки не понял в чём проблема. Такие дела - это вполне себе отдельный проект. И очень крутой. И если бы не он, то десятки фондов сосали бы лапу, вместо того, чтобы эффективно заниматься социально важными делами. Особенно - в регионах.
Ну вот мы, например. Я скажу честно - оферту не читал.” (с) Антон Рубин, общественная организация “Домик детства”

Чем-то это напоминает взаимоотношения фондов-"коробочников" и многодетных матерей:
“Как это выглядит на практике: берется многодетная мать. Ей говорится: значит, так, многодетная мать, мы будем платить тебе 10% со всех денег, которые на тебя пожертвуют. Она спрашивает: а сколько переведете? Ну, за ближайший месяц мы переведем на тебя миллион. Наличку в банкоматах снимем, тебе отдадим сто тысяч. Многодетная голодная мать за эти сто тысяч родину продаст дважды, она легко на это соглашается,” (с) Рустем Хасанов, фонд “День добрых дел”
Замученная бытом и нищетой многодетная мать тоже не будет вникать во внутреннюю кухню организации, которая ей помогает и с пеной у рта будет защищать "благодетелей". Кстати, обычно суммы помощи гораздо скормнее: в известной мне истории мать ребенка-инвалида получала от "коробочников" 10 тысяч рублей в месяц и на все вопросы о сборах отвечала, что ей не важно, сколько "коробочники" оставили себе.

Тоже самый процесс будет и с фондом “Нужна помощь”: НКО-получатели порвут любого, вздумавшего критиковать деятельность фонда "Нужна помощь", опасаясь лишиться платежей, получаемых через фонд.

На что же НКО меняют независимость?
Не только же на сладкие речи о высоких зарплатах когда-нибудь в будущем.
Во-первых, на размещение материалов о деятельности своих организаций на портале "Такие дела". Мне попадались мнения участников сектора, что это эффективный способ привлечь внимание к деятельности НКО, дающий вполне ощутимую материальную отдачу. Получат ли эту отдачу НКО, которые придут в проект при расширении и развитии программы, время покажет. Мнения, что сотрудничества с ТД не будет, потому что их траты на себя неприемлемы, мне тоже попадались.
Во-вторых, на возможность не думать о создании своих систем приема платежей от донора. Например, если заглянуть на сайт “Домика детства” можно увидеть следующие варианты перевода средств: СМС-сообщения, перевод с номера телефона и через расчетный счет. На сайте “Таких дел” вариантов, предложенных донору, существенно больше. То есть организаторы регионального проекта могут вполне резонно решить, что организовывать нечто подобное долго и дорого, и куда проще давать жертвователю ссылку на страницу фонда на портале.
В-третьих, на возможность быть своими среди своих. Как раз тот самый “белый список”, с которого и начался разговор.

( Read more...Collapse )

Как сказано в одной книге “независимость - основа достоинства”, а ее-то как раз и не будет у мелких фондов, выбравших в патроны фонд “Нужна помощь”. Причем, на мой взгляд, получится довольно-таки смешно: выстраивать отношения с донорами-физическими и юридическими лицами будет НКО, а фактически получать деньги фонд "Нужна помощь". И, значит, НКО в итоге получит одного основного донора: непосредственно фонд "Нужна помощь" со всеми вытекающими последствиями.

Достаточно фонду “Нужна помощь” внести в договор с НКО-участником пункт о запрете критики деятельности фонда, и как бы не хотелось представителям организации высказаться публично, они будут молчать и поддерживать. Да и без этого пункта разрыв отношений с фондом “Нужна помощь” для НКО окажется чреват потерей части постоянных жертвователей. Для каких-то НКО это станет критичным. И они будут молчать. Если кто-то думает, что фонд “Нужна помощь” не осознает, что получает в свои руки рычаг влияния на значительную часть сектора и не станет через год или два диктовать свои условия, он очень ошибается.

Как мне подсказали из зала, похожий процесс наблюдался в региональных СМИ: сперва всех подсадили на деньги администрации, потом ушли нормальные рекламодатели, потому что желающих читать пресс-релизы ведомств оказалось не так много, а затем эти самые администрации стали диктовать когда-то независимым СМИ что им писать, а что нет.

Процесс же “смотрим и одобряем” уже начался.
Выше я давала ссылку на пост Анны Семеновой, соучредителя и директора фонда “Нужна помощь”. В комментариях - только поддержка и сочувствие, и никто из “своих” не написал: “Ребята, да что же вы делаете. Вы же учите других, как надо. Вы хотите быть флагманом и лидером мнений. У вас отчеты не бьются на 17 миллионов, у вас платежные документы за январь висят декабрем предыдущего года. Ну поднапрягитесь, приведите все в порядок”. Нет, только поддержка и сочувствие. И это сейчас, когда у фонда "Нужна помощь" еще нет возможности выдвигать требования к публичному поведению своих "подопечных".

Казалось бы, что сложного, зачем плакать, встань и скажи… Ну, например: “Мы по договорам с НКО, с которыми сотрудничаем, аккумулируем средства на своих счетах и перечисляем их организациям раз в месяц. Это позволяет нам учитывать январские платежные ордера в отчетах за декабрь. А то, что перевод делается 22 числа, а не в первый банковский день месяца, следующего за отчетным, так это потому что нам так удобно. Мы хотим иметь определенный неснижаемый остаток на счетах и размещать средства на депозитах.” В конце концов, ни в овернайтах, ни в получении процентов нет ничего “такого”, позорящего проект и его организаторов. 17 миллионов объяснить, конечно, сложнее, но тоже наверное как-то можно. Но этого не происходит. Сообществу проще решить, что раз облажались свои, значит, весь негатив куплен и проплачен, а у них на самом деле все в порядке и их просто не так поняли.

И наблюдать эту модель поведения, с жестким делением на “свой - чужой” за прошедший год можно было неоднократно.

Продолжение следует.

Представители фонда “Нужна помощь” учат региональные благотворительные организации правильной и прозрачной отчетности, как важной части коммуникации с донорами. Но отчеты на их сайте, мягко говоря, не соответствуют каким-либо декларациям об открытости, достоверности и добросовестности.

Давайте посмотрим вместе.
Сразу скажу, что пройтись по отчетам фонда “Нужна помощь” с калькулятором меня уговорили журналисты Ридуса (Бухгалтерия благотворительности: сколько стоит доброта от Алешковского) . Я не люблю заниматься бесполезной деятельностью, а если верить заявлениям представителей фонда, она именно такова: Вот и поговорили, смотрите 7 пункт комментария “Таких дел”. Беседа состоялась летом 2017. Осенью 2018 в бессмысленности отчетности на сайте смогли убедиться все: после появления вопросов отчет на сайте за сутки поменялся трижды (вообще четырежды, но мне скринить было уже лень). Разница между отчетом, который я читала и считала вечером 26 ноября и тем, что в итоге появился вечером 27 ноября, составила 17 млн. рублей. И это очень напоминает события осени 2015, тогда отчет тоже не бился, и недостающие платежки появились после публичных вопросов представителям фонда.

Обращу ваше внимание на то, что если фонд “Нужна помощь” получил президентский грант, это означает, что в бухучет они умеют и любят. И сидеть, не отчитавшись за 23 243 388,99 руб, полученные от государства на реализацию своего проекта, не планируют. Следовательно, отсутствие адекватных отчетов на сайте означает, что для вас, мои дорогие читатели, они просто не считают нужным напрягаться. И так схаваете. Типа красивенько, всплывающие менюшечки, а лопатки у турбины мы сделаем деревянные, потому что никто это читать не будет. И, судя по реакции общественности на предложение пожертвовать рупь в день на благотворительность, они в этом своем убеждении совершенно правы.

Но вернемся к цифрам. Мой комментарий Ридусу можно прочитать непосредственно на Ридусе и узнать, что фонд “Нужна помощь” традиционно размещает в одном месяце платежные документы от другого. Так что, видя на сайте условный “август”, надо держать в голове, что по факту единственный августовский перевод будет сделать в АНО “Портал “Такие дела”, все остальные могут быть от любого месяца. В “августе” это в основном октябрь, в “июле” после последнего редактирования добавились документы и от октября, и от ноября. В общем, кручу, верчу, запутать хочу. И, чтобы избежать обвинений в предвзятости, я пересчитала интересовавшие меня цифры с учетом вдруг “нашедшихся” 17 млн. рублей. Правда, в третий раз, несмотря на появившийся с момента начала публикации цикла на сайте отчет за “сентябрь”, я этим заниматься уже не буду: тенденции те же. Искренне надеюсь, что к тому моменту, когда на сайте появится "декабрь" там не найдется еще пары десятков "не замеченных" миллионов.

Итак, считаем эффективность фонда на “август” по схеме, предложенной Русфонд.Навигатор.

Поступления: 131 570 829 R
Программные расходы: 139 127 202 R (программы "Нужна помощь.ру", "Исследования", "Образование"
Управление фондом: 5 865 825 R

То есть фонд мало того, что потратил за год больше, чем собрал. У него еще и себестоимость близка к минимальной, всего 4,5% ушло на содержание фонда, остальное все исключительно программные расходы, то есть то, для чего фонд и создан.

Но если залезть внутрь программы “Нужна помощь.ру” и посмотреть, что там написано, то можно увидеть, что на "август" (он же октябрь) месяц фонд “Нужна помощь” перевел АНО “Потрал “Такие дела” 52 480 000 руб, а всего на работу портала было потрачено 62 826 399.
И вот тот узкий момент, который я упоминала, когда писала о Русфонд.Навигатор. Формально, когда фонд “Нужна помощь” переводит деньги АНО “Портал “Такие дела”, это программные расходы фонда. Но фактически это затраты на фандрайзинг, потому что именно через портал осуществляется привлечение средств в фонд “Нужна помощь”. И если этот момент не учитывать, то фонд “Нужна помощь” с их соотношением программных и непрограммных расходов выглядит крайне эффективным. А если учитывать, то получается, что на фандрайзинг и содержание фонда организаторы обоих проектов потратили 68 692 206 руб., что составляет 48,2%. То есть из каждого привлеченного ими рубля 48 копеек ушло на них самих.

Год еще не закончен, и с цифрами внутри него можно поиграть, но в 2017 году мы увидим похожие цифры:

Поступления: 166 246 892 R
Программные расходы: 163 480 260 R
Управление фондом: 6 490 913 R
АНО “Портал “Такие дела”: 46 810 000 R

Получаем, соответственно, 4% и 32%. Разница, как говорится, на лицо.
Если же заглянуть в отчет АНО “Портал “Такие дела”, то можно увидеть, что она потратила на себя в 2017 году 83 765 941 R. То есть фактическая стоимость фандрайзинга от “Таких дел” получается еще выше: 45%. Не удивительно, что Митя Алешковский так продвигает Дэна Паллотту. Я бы на его месте тоже на всех углах рассказывала, что не важно, сколько потратили на привлечение средств, важно, какая красивая сумма получилась в итоге.

И да, они действительно могут себе позволить не брать ни копейки от собранного другим на содержание АНО “Портал “Такие дела”. Точнее, они могут это смело утверждать, даже если в какой-то из особо неудачных месяцев все собранное потратят на содержание портала. Если открыть любую их “собирательную публикацию”, промотать до “пожертвовать” и посмотреть предлагаемую оферту, то можно увидеть, что пожертвование осуществляется не конкретной организации, в пользу которой написан текст. Он осуществляется на программу “Нужна помощь.ру”, и внутри этой программы может распределяться так, как сочтут нужным в фонде “Нужна помощь”, в соответствии с их положением о программе.

Новой акции “дай нам рубль в день” это тоже касается в полной мере. Сюрприз-сюрприз, все, подписавшиеся жертвовать через фонд “Нужна помощь” становятся постоянными жертвователями именно этого фонда, а не тех проектов, которым так хотят помочь. Так же замечу, что вряд ли человек, подписавшийся переводить куда-то сто рублей в месяц, пойдет отменять этот платеж. Слишком много возни и слишком незначительна сумма. На то и расчет: на человеческую лень, азарт и стадный инстинкт.

Что еще скрыто за красивой картинкой "мы все вместе помогаем маленьким фондам через фонд для фондов"?

Продолжение следует.

Так кто же планирует стать не просто лидером мнений в вопросе оценки деятельности благотворительных организаций, а создать “публичный, белый список благотворительных организаций”?
Это хорошо известный моим читателям фонд “Нужна помощь”.

Этот фонд получил грант на создание модернизацию своей программы “Нужна помощь.ру”, а именно на “1) внедрение усовершенствованной системы оценки заявок; 2) разработка Личного Кабинета для НКО-участников; 3) системное изменение коммуникации с частными донорами проектов.” Решать эту задачу фонд планирует через создание специальной платформы “некоммерческие организации смогут автоматизированно решать все задачи по фандрайзингу”.
Но на этом фонд “Нужна помощь” не останавливается и претендует на то, что верификация фондом “Нужна помощь” станет знаком “качества” и маркером добросовестности для организации. То есть если НКО по каким-либо причинам не хочет собирать средства через этот фонд и вообще не планирует иметь с ним дел (или наоборот), то она автоматом выпадает из белого списка. Ну а объяснить добрым гражданам, что НКО обязательно-обязательно надо проверять через верификацию фондом “Нужна помощь” это дело техники. Кому, как не создателям собственного карманного СМИ об этом знать.
Такое развитие событий я предсказывала в своих самых первых постах по тегу “принцип трансформатора”, предполагая, что проект, изначально фандрайзинговый, в итоге начнет отделять агнцев от козлищ в благотворительном секторе и диктовать как необходимость, так и условия сотрудничества. Очередной сбывшийся прогноз.

Одной из сложностей, с которой так или иначе столкнется любая организация, нацеленная на создание рейтингов, это неизаинтересованность НКО в участии в проекте. Предоставление любых статистических данных это, во-первых, открытие внутренней кухни организации посторонним, во-вторых, рабочее время сотрудников. Наличие у фонда “Нужна помощь” собственной фандрайзинговой платформы как раз может обеспечить заинтересованность других НКО в сотрудничестве и готовность предоставлять любую запрошенную информацию, включая ту, которая в бизнесе считается коммерческой тайной. При этом в публичный доступ эта информация может никогда и не попасть, а вот для статистических исследований очень пригодится. И это сильная сторона проекта. Они действительно могут создать то, на что претендуют: новую систему оценки фондов. И предложить ее сектору как один из инструментов конкурентной борьбы, якобы отсутствующей в благотворительности.

Другое дело, что на то, какой будет эта система, неминуемо повлияют убеждения ее создателей. И мы знаем их не только из публикаций публичных лиц фонда в социальных сетях, но и благодаря просветительской деятельности фонда.

В прошлом году фонд “Нужна помощь” издал книгу Дэна Паллотты “Неблаготворительность: как ограничения работы НКО ослабляют их потенциал”.
На мой взгляд именно идеям, изложенным в этой книге мы обязаны тем, что почти любые попытки обсудить проблемы в секторе сводятся к разговору о зарплатах. Как сказал Митя Алешковский на презентации книги: «Общество не разрешает благотворительности использовать капиталистические инструменты решения проблем. В первую очередь, речь идет об ограничениях в оплате труда. Большинство молодых и талантливых специалистов уходят в коммерческие организации, потому что хотят заработать на жизнь».
При этом идея “прибыльной благотворительности” разбивается о реальность, данную нам всем в ощущениях. Сколько ни вложи денег в ремонт дорог и в оплату труда менеджеров, его организующих, все равно асфальт перекладывать будут каждый год. С голодом в Африке и другими социальными язвами все то же самое. Немногие будут резать курицу, несущую золотые яйца. И чем системнее решается проблема, тем дольше ее можно решать.
“Я недавно считал, у нас все соц. услуги уже золотые, как и дороги. Из бюджета на социалку, на гранты фондам, которые помогают фондам и самим фондам. Потом у этих же людей на эти же соц. услуги деньги снова берут фонды, которые помогают фондам, всякие примкнувшие фонды, "которые пули подносят", и сами фонды. Т.е. человек минимум 5-6 раз платит за одну и ту же соц. Услугу. На встрече, на которой я был, кто-то высказал чудную мысль, что нужен импульс от власти к бизнесу, чтобы бизнес помогал НКО. Такое ощущение, что из НКО делают очередных иждивенцев, зависимых от государства и некоторых ушлых товарищей, чтобы через них отжимать деньги у бизнеса. Отжатыми деньгами в свою очередь латать все социальные дыры. Причем по дороге половина этих денег неизбежно осядет во вполне конкретных карманах.” (с) на условиях анонимности.
И вот для полного сюра в этой красивой схеме не хватает только высоких зарплат сотрудников НКО. Также замечу, что нет более рыночного механизма, чем “голосовать ногами”, узнав, сколько НКО тратит на фандрайзинг и зарплаты менеджмента. И странно, что при такой нежной любви к невидимой руке рынка именно на необходимости изменения отношения “потребителей” к затратам некоммерческих организаций на самих себя так настаивают в фонде “Нужна помощь”.
Узнать больше:
Миска икры и филантроп: в чем ошибка Дэна Палотты
Фрагмент книги:
5 идей, которые мешают развитию благотворительности

В этом году фонд “Нужна помощь” издал труд философа Питера Сингера “Жизнь, которую вы можете спасти”.
С отрывком из книги можно ознакомиться здесь
Философия не мой конек, так что отмечу что идея морального долга жертвовать и оставить себе только необходимое, чтобы менеджер благотворительной организации получал ту зарплату, которую сочтет рыночной и не экономить средства на рекламу и продвижение своей организации смотрится просто убойно.

И это именно позиция фонда. Будь это не так, на страницах “Таких дел” никогда бы не появился текст Леонида Парфенова “Оставление в опасности”, в котором он ставит знак равенства между решением не помогать и не отзываться на просьбу дать денег к составу преступления ст. 125 Уголовного Кодекса, оставление в опасности. У тебя кто-то попросил? Отдай. Другим нужнее. И сделай это, не задумываясь. . Это замечательно сочетается с фразой Мити Алешковского, вынесенной в эпиграф цикла: “Я жертвую фонду не мили, а себя”. То есть работа за рыночную зарплату все равно остается некой жертвой и подвигом, а не просто работой за деньги со всеми вытекающими последствиями. Ну а как называются люди, у которых одна мораль и мерка для себя и своего окружения, и другая - для чужаков, мы все знаем.


Впрочем, все это лирика.

С тем, “как у них”, разобрались. А что у нас? Какими информационными ресурсами может воспользоваться обычный человек, чтобы понять, что за организация перед ним? Сразу скажу, что цели охватить все возможные варианты я не ставлю, потому что человек, думающий, как ему пожертвовать условные 5 тысяч рублей вряд ли будет тратить больше пары часов на проверку информации. Если вообще будет, потому что, если верить исследованию фонда "Нужна помощь", только половина жертвователей вообще помнит, кому отдала свои деньги и лишь треть отслеживает их дальнейшую судьбу.
По моим наблюдениям за участниками групп помощи в социальных это безразличие к дальнейшей судьбе отданных денег является социально одобряемым и ожидаемым поведением. Так что можно предположить, что жертвователи просто переносят знакомую и привычную им модель “сделай добро и отпусти его в воду” в отношения с благотворительными организациями.

Но предположим, что перед нами продвинутый жертвователь, не страдающий склерозом и думающий, прежде чем помочь. Куда он может пойти?

Во, первых, есть информационный портал Минюста
Там можно проверить, зарегистрировано ли НКО официально, подает ли вовремя отчеты, или перед нами лишь группа волонтеров, гордо назвавшая себя “общественный фонд” и отправившаяся в свободное плавание по просторам сети. Но как верно заметил Владимир Берхин, "Отчёты в Минюст - бессмысленная бумага, ни о какой прозрачности они не свидетельствуют, о содержании деятельности ничего не говорят, их не читает даже сам Минюст", и я с его оценкой совершенно согласна. На Авито уже продаются благотворительные фонды “с историей”, государственная регистрация и ее давность мало говорят о добросовестности учредителей НКО. Да и фонды типа “Солнца в ладошках”, собирающие на сто пятьдесят карт директора, оформленных по договору (осторожно, ПДФ и раз, и два, и три), вполне справляются с отчетами в Минюст.
Государство оказалось не способно проконтролировать не только реальную деятельность НКО, но и гарантировать порядочность учредителей. Примером может служить история Благотворительного фонда социальной помощи детям «Спасение», я писала о ней ( Недоликвидация). Не прошло и трех месяцев после ликвидации одной организации за многочисленные нарушений, как ее бывший директор Арсений Шепс зарегистрировал новый фонд с тем же названием. Пикантности ситуации придает тот факт, что господин Шепс был ранее судим по ч. 2, 3 ст. 159 УК РФ («Мошенничество») и ч. 2 ст. 162 УК РФ («Разбой»). Как видите, не помешало, как не мешает и другим таким же собирать на домики для бездомных поросят в электричках, торговых центрах и на улицах нашей необъятной. Замечу, что потрать Шепс хотя бы часть собранных денег на нормального юриста, он смог бы опротестовать решение о ликвидации в суде более высокой инстанции. Ему э т о п р ос т о ока з а лос ь не ну ж н о , зарегистрировать новый фонд дешевле и проще.

Во-вторых, есть Русфонд.Навигатор
Если на сайте Минюста можно найти любую НКО, если она зарегистрирована официально, то Русфонд.Навигатор ставит своей целью сбор информации о фандрайзинговых фондах, причем активно работающих. На сайте Русфонд.Навигатор можно увидеть финансовые показатели фондов: сборы, программные и непрограммные расходы. Это дает возможность рассчитать себестоимость фонда и оценить его эффективность. Пока в Навигаторе нет себестоимости как отдельного показателя, но ее можно вычислить из имеющихся данных. Учитывая, как быстро любые разговоры об эффективности благотворительной организации превращаются в ругань о зарплатах, отказ открыто публиковать эту цифру в целом логичен.
Фондам, собравшим менее трех миллионов рублей достаточно подать в Минюст уведомление о продолжении деятельности, для них отчеты необязательны. Русфонд.Навигатор связывается в том числе и с такими небольшими фондами и просит заполнить свою анкету. Но если фонд не подавал в Минюст ни публичных отчетов, ни уведомления о продолжении деятельности, из поля зрения Русфонд.Навигатор он выпадет. Так что узнать о деятельности вышеупомянутого фонда “Солнце в ладошках” не выйдет и там , не смотря на то, что на сайте фонда отчеты в Минюст висят и объемы его деятельности их однозначно требуют.
В текущем году организации отчитываются за предыдущий год, обработка статистических данных и анкет требует значительного времени. Так что сейчас на сайте можно посмотреть, как выглядела деятельность того или иного фонда в 2016 году. Появление данных за 2017 год ожидается в середине декабря.
Чтобы все написанное не выглядело панегириком, замечу, что эффективность Русфонд.Навигатор зависит в том числе от готовности и заинтересованности фондов в сотрудничестве и открытии информации о своей внутренней кухне потенциальным жертвователям. А вот с этим в наших реалиях могут быть проблемы. Есть и еще один узкий момент, но о нем я напишу позже.

В третьих… А считай и нет ничего. Существуют фандрайзинговые платформы, Добро.мейл.ру , например , но они все же в первую очередь про сбор денег, а не про оценку деятельности.
Участие в Добро.Мейл.ру как и членство в профессиональных ассоциациях предполагает, что то или иное НКО добровольно изъявит желание разместить информацию о себе. Учитывая, что Добро.Мейл.ру предлагает участникам своего проекта возможность сбора средств на платформе, это обеспечивает заинтересованность фондов в сотрудничестве. Со своей стороны Добро.Мейл.ру гарантирует жертвователям, что размещенные у них организации прошли экспертную проверку, которую осуществляет фонд “Дорога вместе” и служба безопасности Мейл.групп. Критериев, на основании которого происходит отсев благотворительных организаций, я на сайте не нашла. Так же там нет там никаких рейтингов и цифр, позволяющих понять, что за организация перед жертвователем. Фактически организация остается для жертвователя черным ящиком и предполагается, что честность организаторов НКО гарантируется создателями платформы.

Про онлайн-платформы для сбора пожертвований можно прочитать тут: Платформы онлайн-пожертвований, 10 лет в России

Как видите, не густо и на фоне благотворительных скандалов последнего года совершенно недостаточно. На сайте Минюста можно узнать официальные данные, В Русфонд.Навигаторе дополнить их цифрами, на фандрайзинговых платформах уточнить, пользуется ли ими тот или иной фонд и насколько активно. Всю остальную информацию о деятельности той или иной НКО надо выяснять на ее сайте, в соцсетях и СМИ. И займет подобная проверка отнюдь не пару часов.

Так что необходимость создания российского проекта спрозрачными и понятными рейтингами и анализом деятельности НКО очевидна всем, кто хоть как-то интересуется благотворительностью и не исповедует принцип “дай первому попросившему и срочно забудь, что дал, чтобы не оскорбить его просьбой об отчетах”. Вопрос в том, кто будет вырабатывать критерии оценки и исходя из каких принципов он будет это делать.

И претендент на позицию лидера мнений по этому вопросу уже есть.

Об этом в следующем посте.
И появится он после того, как я вернусь

В отличие от рядовых жертвователей участники сектора всю описанную внутреннюю кухню знают. Поэтому из того, что и как они говорят и пишут в подобных скандалах, можно понять, о чем они говорить хотят, а о чем предпочитают умалчивать.

Год назад, когда к деятельности Ксении Соколовой впервые возникли вопросы как у бывших коллег Елизаветы Глинки, так и у журналистов, ряд участников сектора предложили обществу видеть в этом конфликте исключительно дискуссию на тему: "Может ли менеджер благотворительной организации получать рыночную зарплату" и только ее. Среди выступивших с этой инновационной идеей были и Митя Алешковский, и Дмитрий Поликанов, и многие другие. В августе этого года публике снова предложили видеть в скандале исключительно попытку лишить топ-менеджеров от благотворительности кровно заработанного.
Но мне кажется, что сведение истории отношений фонда “Справедливая помощь” и Ксении Соколовой к вопросу о зарплатах в секторе это осознанная попытка увести общественное внимание от вопроса, который неизбежно встает в любом благотворительном скандале.

И этот вопрос звучит следующим образом: "Может ли общество контролировать деятельность благотворительной организации, и если да, то кто и как будет этим  заниматься?"
И каждый раз его публичное обсуждение заканчивается, не начавшись, либо превращается в очередную ругань “о зарплатах”. Не стал исключением и случай с Ксенией Соколовой, да и не только он.

И как только поднимается вопрос оценки деятельности той или иной организации, то можно увидеть некую двойственность в высказываниях участников сектора. С одной стороны все признают, что проблема с контролем есть, с другой мысль о том, что кто-то прямо сейчас начнет громко считать чужие доходы, расходы и делать выводы об эффективности работы, вызывает искреннее возмущение. Как так, кто-то взял калькулятор и пошел проверять отчетность у уважаемых и всем известных проектов, а потом, вместо того, чтобы тихо спросить, проникнуться объемом деятельности и молча уйти в туман, взял и поделился с миром своими открытиями. Это же рушит атмосферу добра для всех! И в этом “цивилизованные” благотворители очень похожи на своих “диких” родственников в социальных сетях.

Сразу оговорюсь, что на мой взгляд задача этого самого контроля не привлечение к уголовной ответственности или изгнание из стройных рядов тех, кто шагает не в ногу, а, скорее предоставление жертвователю информации, которая бы позволила ему оценить, деятельность той или иной организации и осознанно сделать выбор, кому и как помогать и помогать ли вообще.

Теоретически взять на себя выработку критериев оценки деятельность той или иной благотворительной организации могли бы профессиональные сообщества. В России они есть.

Существует, например, Ассоциация социально-ориентированных некоммерческих организаций «Благотворительное собрание «Все вместе» . Именно эта ассоциация была инициатором появления Декларации о добросовестности в сфере благотворительности при сборе средств через ящики-копилки. Но членство в ней, во-первых, добровольно, во-вторых, по большому счету, означает, что другие члены этой ассоциации считают это конкретное НКО добросовестным, а его учредителей и менеджеров - порядочными людьми.
Но рядом с этой ассоциацией вполне функционирует Общенациональный союз некоммерческих организаций , членом которой является фонд “Золотые сердца”. В октябре этот фонд стал стал героем благотворительного скандала (Опасная помощь Как родители воевали с фондом «Золотые сердца»).

Так что членство НКО в той или иной ассоциации оказывается информативно только для других благотворительных организаций. Для обычного человека ценность знания, что фонд “Рога и копыта” входит в Союз меча и орала равна нулю.
Русфонд, кстати, ни в каких ассоциациях не состоит и прекрасно себя при этом чувствует.

Вопрос общественного контроля за деятельностью НКО это не уникально российская проблема. На Западе количество желающих грамотно распорядиться чужими деньгами ничуть не меньше, чем у нас. И, поскольку очень многими болезнями роста благотворительный сектор в тех же США переболел раньше, там вполне сформировалась культура внешнего аудита деятельности благотворительных организаций.
Чтобы не плодить сущности и не заниматься рерайтом чужих материалов, даю ссылку, без ознакомления с которой продолжать читать мой текст не стоит.
Оценка за милосердие: как оценить деятельность благотворительных организаций
Так что у американских желающих посчитать деньги в чужом кармане, сделать из этого какие-то свои выводы и проголосовать долларом, есть для этого все возможности.

С тем, “как у них”, разобрались. А что у нас? Какими информационными ресурсами может воспользоваться обычный человек, чтобы понять, что за организация перед ним?

Продолжение следует

Светлана Дель и то, как небрежно она обошлась с детскими деньгами, это, конечно, очень интересно, но вернемся к благотворительности.



Второй вопрос, которому Ксения Соколова уделила очень много внимания в своем интервью, это открытие коммерческой клиники. В интервью МБХ-медиа она не описывала детали проекта, но их нашли журналисты Преступной России: "Источники сообщили нам о том, что президент фонда обратилась за помощью в правительство Москвы, на балансе которого находится Басманная больница, с просьбой отремонтировать здания архитектурного комплекса. В своем проекте на 26 листах Ксения Соколова указывает вероятную сумму прибыли от 150 койкомест (из которых 30 она планирует отдать малоимущим). За 5 лет она составит 1,5 млрд рублей."
Зато сама Ксения очень подробно осветила вопрос государственной поддержки своего проекта:
"В конце года я принесла идею лечебно-патронажного центра имени Глинки, описанную на двух листочках бумаги, Сергею Миронову. Как он мне потом рассказал, он передал ее вместе со своим сопроводительным письмом лично Владимиру Путину. И Путин дал указание Собянину — «просмотреть, проработать и высказать свое мнение» (..) Я была очень окрылена этой бумагой и всем сотрудникам тут же ее показала. Практически одновременно Людмила Михайловна Алексеева, член нашего попечительского совета, на церемонии вручения ей Государственной премии попросила Путина о личном патронате для Фонда «Справедливая помощь доктора Лизы». Президент к этому вроде бы благосклонно отнесся. (..) Мы получили поддержку от Путина, господин Володин поехал со мной к Собянину, представил меня и рассказал мэру о нашей идее. Сергей Семенович спросил, может быть, вам не обязательно сразу большую усадьбу, может быть мы вам дадим старый детский дом и вы там этот центр сделаете? Я его заверила, что и детский дом нас вполне устроит. Потом меня вызвал зам. мэра Москвы Леонид Печатников, одобрил идею центра, и мы договорились создать рабочую группу. "
Полностью интервью читать тут

Оставим в стороне вопрос, что строить клинику, сравнимую по размерам со средней районной больницей планирует человек, который не имеет опыта реализации подобных проектов, а несколькими абзацами выше отчитался о привлечении в фонд целых 15 млн. рублей и не имеет опыта реализации подобных проектов. В конце концов, если президент дал указания помогать и способствовать, то и добровольно-принудительные спонсоры найдутся, да и из госбюджета жестом фокусника достанут не только здание в центре города.

Но обратите внимание, что речь идет о коммерческой клинике. Вообще НКО могут заниматься коммерческой деятельностью, если вся прибыль от нее идет на уставную деятельность организации. То есть можно, например, открыть отель, а прибыль пускать на помощь детям. А можно сделать еще проще, не заморачиваясь коммерческой деятельностью под крылом НКО. Можно учредить ООО "Рога и копыта" и всю коммерческую деятельность вести от его имени. Так функционирует БФ "Второе дыхание", вся его коммерческая деятельность по торговле секонд-хендом замкнута на ООО "Черити шоп", а учредитель у них один. И нет, я не хочу сказать, что это плохо и так нельзя.

Теперь следим за руками. Предположим, некий фонд хочет открыть свою клинику. Для удобства его учредители или его руководство регистрируют ООО "Клиника" и строят больницу. Финансовая составляющая деятельности коммерческой клиники это внутреннее дело компании, ей владеющей. В отличие от НКО, отчитываться перед публикой руководство клиники не обязано, а как показать минимальную прибыль это чисто бухгалтерский вопрос. Так что если сложить государственную поддержку и зеленый свет для реализации проекта с его коммерческой направленностью, перед нами окажется очень красивая схема строительства частного бизнеса за государственный счет. Впрочем, чтобы извлечь личный доход из клиники им. доктора Лизы, ее вообще не надо запускать. Ее достаточно начать строить, а потом заявить, что ничего не вышло и все оказалось сложнее, чем казалось, кровавый режим недостаточно помог, местные жители были против, и вообще мы все знаем, в какой стране живем.

Разумеется, у попечительского совета фонда эти наполеоновские планы Ксении Соколовой не могли не вызвать вопросов. Судя по всему, внятных ответов на них не последовало, и полномочия президента фонда были прекращены.

К чему я все это так долго расписываю? Об этом в следующем посте.